Нравственная поэма Глава I 1 Наш век смешон и жалок, – всё пиши Ему про казни, цепи да изгнанья, Про темные волнения души, И только слышишь муки да страданья. Такие вещи очень хороши Тому, кто мало спит, кто думать любит, Кто дни свои в воспоминаньях губит. Впадал я прежде в эту слабость сам, И видел от нее лишь вред глазам; Но нынче я не тот уж, как бывало, – Пою, смеюсь. – Герой мой добрый малый. 2 Он был мой друг. С ним я не знал хлопот, С ним чувствами и деньгами делился; Он брал на месяц, отдавал чрез год, Но я за то нимало не сердился И поступал не лучше в свой черед; Печален ли, бывало, тотчас скажет, Когда же весел, счастлив – глаз не кажет...

Куда так проворно, ж…дoвкa младая? Час утра, ты знаешь, далек… Потише, распалась цепочка златая, И скоро спадет башмачок. Согласно смутным слухам, которые ходили во время оно, Михаил Юрьевич был еврейского происхождения. В семье матери поэта имелся домашний лекарь, французский (или немецкий) еврей Ансельм Левис. Якобы, уездная барышня слишком близко его допустила к телу, а когда об этом узнали домашние, неприятный факт решили скрыть. Для этого был найден спившийся отставной офицер, владелец соседнего поместья безо всякого состояния...