павел каныгин биография

2 прочтения · 1 год назад

#Бессмертный_полк Мой прадед, Борис Павлович Каныгин родился в 1911 году, в городе Благовещенске. В 1942 году прадед закончил Томский Медицинский институт, получил звание старшего лейтенанта медицинской службы и до 1946 года оставался в строю. Участвовал в боевых действиях, был ранен, имел много наград, в том числе два ордена. Демобилизовался в звании майора, а белого халата не снимал до самой смерти. Трудился врачом в различных стационарах Новосибирска, а некоторыми из них длительное время руководил. Его родной брат, Каныгин Юрий Павлович, пропал без вести в июне 1942 под Ворошиловградом (Луганск). Прадедушка стремился на фронт, чтобы отомстить за брата , писал несколько раз лично Верховному , чтобы отправиться на передовую. Из богатой фронтовой биографии Бориса Павловича приведу здесь два его рассказа о не слишком известном эпизоде Великой Отечественной — разгроме и капитуляции Квантунской Армии на Дальнем Востоке летом 1945 года. Порой считают, что эта короткая война была едва ли не парадным маршем наших дивизий по степям Забайкалья и Приамурью. Это далеко не так. Всю войну более чем миллионная японская армия оставалась грозной силой на восточных рубежах СССР и была очень серьёзным противником. Её стремительный разгром в 45-м был проявлением не только обретенного морального и технологического превосходства наших солдат, но и, по словам деда, сметающей всё жажды окончательно вернуться с войны. Домой. С Победой... Дивизия, в которой капитан Каныгин Борис Павлович командовал медсанбатом, базировалась вблизи станции Оловянная в Забайкалье. Его часть поднялась по тревоге ночью 9 августа 1945 года и походным маршем двинулась в сторону границы. За несколько часов до этого у моей бабушки, старшины медицинской службы Каныгиной Антонины Ивановны, начались роды в военном госпитале. Прадед на передовой мог так и не узнать, отцом кого он стал. Так что, получив приказ о выступлении, он направил ординарца с ответным пакетом в штаб дивизии, попросив во чтобы то ни стало выяснить, кто же родился у него этой ночью. Дивизия выступала. Колонны «студебеккеров» утюжили волны ковыля, унося взвод за взводом в неизвестность маньчжурской ночи. Порывы ветра поднимали степную пыль, невидимую во тьме: она внезапно набивалась в глаза и бронхи. Отдаленные раскаты канонады не внушали уверенности в счастливом исходе грядущего. Никто не строил прогнозов, не высказывал догадок. Впереди был по-азиатски хитрый, по-европейски вооруженный, опытный и изворотливый враг. Прадед ждал. Он загадал: родился мальчик — то вернется живым и воспитает сына. Ну, а если девочка... Не находя себе места без известий, Борис Павлович уже отправил вперед своего заместителя с колонной машин санитарного батальона, намереваясь догнать их на попутке с соседним полком. Ординарца всё не было. Плотность огня орудий на юго-востоке нарастала. Последние части дивизии загружались в грузовики. Тянулись тягачи с боеприпасами. Наконец, последняя колонна, взревев моторами, тронулась с места. Прадедушка запрыгнул на подножку полуторки с камнем на душе. Неизвестность — худшая из казней... Машина тронулась. И в этот момент, нагоняя колонну на взмыленной лошади (дед всегда говорил, что всё это он запомнил словно кадры из кинофильма, только с личным участием), его ординарец, не видя командира, скакал галопом и орал что есть мочи: «Сы-ын! Товарищ капитан, у вас сы-ын!!»... Машины, набирая скорость, шли на восток... Ещё одно воспоминание деда относилось уже к последним аккордам этой войны. Капитуляция Квантунской Армии происходила не всем фроном, а отдельными подразделениями. Нередко рядом с целыми дивизиями, сдававшимися в плен, их соседи ожесточенно сопротивлялись. Боевой дух японцев оставался очень высок. С отчаянным коварством имитируя капитуляцию, они превращались в «живые мины», унося с собой десятки жизней.