Мы всё время говорим о музыке словами, вопреки известному высказыванию, которое я однажды здесь уже приводила: «Говорить о музыке — всё равно что танцевать об архитектуре». Однако по большому профессиональному счёту я никак не могу с этим согласиться. Во-первых, есть специалисты музыковеды, которые сделали слово о музыке главным в своей жизни. Они помогают нам — и профессионалам, и непрофессионалам — разобраться в устройстве музыки, разделить её на различные составные части, понять, «как это сделано», а не просто воспринимать музыку как некий эмоциональный сгусток, не поддающийся определению...

Музыка — самое непосредственно эмоциональное из всех искусств, но в то же время инструментальной музыке без слов совершенно неподвластна предметно-описательная сторона. Мы чувствуем эмоцию, но мы не можем с определённой точностью сказать, что именно вызвало её у автора. Иногда нам это и не требуется — например, прелюдии Шопена явственно рисуют слушателю 24 разных эмоциональных состояния автора, при этом название «прелюдия» само по себе ничего нам не говорит о содержании, только о форме: что это — инструментальная миниатюра, не более того...