Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

На кухне пахло корицей и яблоками — Светлана пекла пирог, зная, как любит его Сергей. День выдался серым, и она решила: пусть в доме будет тепло. Старая радиола на подоконнике играла Вертинского, и на секунду ей показалось, что всё наконец стало по-настоящему хорошо. Она присела на стул, сняла фартук, глядя, как сахарная корочка трескается на пироге. «Может, и в отпуск съездим в этом году. Море, наконец. Я заслужила», — подумала она и, впервые за долгое время, улыбнулась. Когда дверь хлопнула, она даже не обернулась...