Были мы на могиле Адмирала Федора Ушакова? 1956 год. Летние каникулы. Краснослободск. Мама работала заведующей фтизиатрическим отделением Краснослободской центральной, районной больницы. Отчим, Григорий Федорович – дядя Гриша, был директором Краснослободского лесхоза. Здесь он работал по направлению обкома КПСС Мордовской АССР, после демобилизации из Группы Советских войск в Германии в 1953 году. Квартира из трех, маленьких, проходных комнат, первая из которых оборудована как кухня с керогазом на столе, была напротив конторы лесхоза, среди хозяйственных построек. Утром дядя Гриша сказал: - Вечером идем в кино. Я с нетерпением ждал вечера и, вот мы идем по улице, спускающейся в низ к реке Мокша, в сторону центральной площади, по широкому настилу из толстых досок, образующих тротуар. В пыльное пространство центральной площади сходятся улицы с разных сторон Краснослободска. С одной стороны, к площади примыкает парк с гипсовым памятником В.И. Ленину, покрашенным известкой в белый цвет. Невдалеке от памятника высокая, очень высокая, колокольня без купола. Из проема, где когда-то были колокола, выступала толстая металлическая труба с вращающимся блоком на конце. Через блок перекинут толстый канат, к которому прикреплен раскрытый парашют. Смельчака, забравшегося на колокольню, привязывали к стропам парашюта и, под крики зевак, придерживая канат, сталкивали из окна. Аттракцион. Несколько секунд удовольствия для жителей города. Мы свернули направо и пошли в кинотеатр. Сейчас я понимаю, что кино мы смотрели на белой простыне, прикрепленной к стене алтаря бывшей церкви. Показывали «Адмирал Ушаков». На следующий день дядя Гриша поехал с ревизией в отдаленное лесничество и взял меня с собой. Ехали на внедорожнике ГАЗ-64, прозванном «козел». Маленькая машина с жесткими сидениями, крытая брезентом от дождя и открытыми для пыли окнами, прыгала на кочках так сильно, что нужно было держаться за что угодно, лишь бы держаться, чтобы не расшибить голову о железную арматуру, на которой крепился брезент. Ревизию дядя Гриша проводил в лесной глуши, в доме лесника, куда набилось все руководство лесхоза, а я сидел на берегу ручья у родника, скучал и кормил комаров. Совещание закончилось обильным обедом на поляне у костра. На обратном пути, дядя Гриша приказал шоферу, Петьке, поехать через Темников. - Так этж! Какой крюк! - Поезжай! – миролюбиво ответил дядя Гриша. - Чёж! Хозяин – барин, - проворчал Петька и свернул в сторону Темникова. В Темникове, впереди нас шло стадо коров, оставляя после себя пыль, запах пота, парного молока и цепочки свежих, коровьих лепешек. На пыльной площади, образованной почерневшими домами с резными наличниками на окнах, развалившимися сараями, крытыми соломой, поваленной изгородью, мы подошли к заросшей крапивой, с засохшими прутьями дикой малины, накопившимся мусором, могиле с покосившимся надгробием. Надпись на камне местами сколота, покрыта грязью и клочками порыжевшего мха - прочитать, что написано было невозможно. - Могила Адмирала Ушакова, - тихо произнес дядя Гриша. Постояв, он порывисто вынул из кармана пиджака портсигар, достал папиросу «Беломорканал» и стал чиркать спичками о коробок. Спички ломались, не загорались. Прикурив, дядя Гриша размашистыми движениями руки загасил пламя, положил спичку на подушечки указательного и среднего пальцев левой руки, сломал ее, придавив большим пальцем, и отбросил в сторону. - Так делается, чтобы ненароком не бросить не погасшую спичку. Чтобы пожар не наделать. На обратном пути все молчали. Были мы на могиле Федора Ушакова?