Максим складывал рубашки в чемодан с такой тщательностью, словно собирался в командировку, а не навсегда покидал семейное гнездо. Его пальцы дрожали едва заметно, выдавая волнение, которое он пытался скрыть за маской решительности. — Елена, нам нужно поговорить, — произнёс он, не поднимая глаз от аккуратно сложенной одежды. Я сидела в кресле у окна, наблюдая за его сборами уже полчаса. Пятнадцать лет брака научили меня читать его как открытую книгу. Нервное покашливание, избегание прямого взгляда, напряжённые плечи — всё кричало о том, что сейчас прозвучит что-то важное и болезненное...

Зимой умер дачный сосед моей подруги Верочки. Был он одиноким, немолодым уже человеком. Верочка, Вера Александровна, знала его всю жизнь — они ровесники. Последние годы Виктор, сосед, болел и Верочка как могла помогала ему — то борщом угостит, то Верочкин сын поможет вскопать грядки. Виктор говорил, что Верочкина семья для него — как его родные, и очень хотел, чтобы земля досталась Вере Александровне. Сад — яблони, кусты смородины, старый деревенский домишко. Ничего особенного, конечно, но Виктор участок свой очень любил и хотел, чтобы попал он в добрые заботливые руки...