Тот январский день врезался в память хрустальной хрупкостью морозного воздуха и особым светом — холодным, резким, каким он бывает только в середине зимы. Солнце висит низко над горизонтом, слепя глаза, но не грея. Мы с отцом вышли из подъезда, и я сразу почувствовал, как ледяные иголки впиваются в щёки. Отец шёл впереди, его походка была неровной — последствия старой травмы на заводе, где он проработал тридцать пять лет. Его тёмно-синее пальто с вытертыми локтями казалось сейчас особенно ветхим на фоне сверкающего снега...