ЛУЧШИЙ ДРУГ ПУШКИНА, Иван Иванович Пущин, его одноклассник по Лицею и тот самый, которому было посвящено стихотворение "Мой первый друг, мой друг бесценный!", похоронен в подмосковном городе Бронницы у собора Михаила Архангела в семейной усыпальнице Фонвизиных. Почему же именно здесь? Дело в том, что Пущин был женат на Наталье Дмитриевне Фонвизиной, вдове декабриста Михаила Александровича Фонвизина, и последние годы жизни провёл в её имении Марьино в Бронницком уезде Московской губернии. Там же он и умер. Также в Бронницах на площади Ленина, среди других известных личностей этой местности, в 2003 году к 550-летию города установлен бюст Ивана Пущина. Работа скульптора М.Г. Сальмана, постамент и архитектурное решение скульптора Д.Н. Полякова и архитектора В.А. Лебедева. *** После окончания Лицея Пущин служил в лейб-гвардии Конной артиллерии и дослужился до поручика. Параллельно был членом тайного общества будущих декабристов "Священная артель", позже - член Союза спасения и Союза благоденствия, декабристских организаций. Принимал участие в восстании декабристов, приговорён к смертной казни, которая была заменена пожизненной каторгой. Отбывал наказание в Забайкалье, по прошествии 20 лет жил в Сибири, где переписывался со многими декабристами и по возможности им помогал. Возвращён из ссылки в 1856 году. Последняя встреча Пущина с Пушкиным была в январе 1825 года в Михайловском, куда Иван Иванович приехал к Александру Сергеевичу на один день.

СОН ИВАНА ПЕТРОВИЧА Иван Петрович был большой Любитель курочки с лапшой И жил с женою в Пролетарском переулке. Но вот, господь не уберёг, Прочёл в журнале "Огонёк" Про вальсы Шуберта и хруст французской булки. Там говорилось на беду, Что, мол, в семнадцатом году Страну разрушили большевики (евреи!), А раньше было - боже мой! - Не жизнь, а просто рай земной: Балы, мазурки, фраки и ливреи... В итоге, получилось так, Что этот вопиющий факт Пронзил насквозь его ранимую натуру, И с той поры Петрович мог Часами, глядя в потолок, Переживать за разорённую культуру. В мозгу кружился мыслей рой - Он проклинал советский строй За уравниловку, позор и униженье, И в даль, где славная пора, Мадмуазели, юнкера, Влекло Петровича его воображенье. Он грезил, будто было так: Он облачается во фрак... Ах, нет - в мундир, ведь он лейб-гвардии поручик! Надев на палец бриллиант И поправляя аксельбант, Садится в бричку, приказав: "Вези, голубчик!" И вот, уже к исходу дня, Петрович, шпорами звеня, Учтиво руку подаёт княжне-невесте, Чей папенька устроил бал... Но тут Петрович задремал И очутился во весьма престранном месте. Не то сарай, не то подвал... И кто-то вдруг его позвал, Пихая в бок ногой настойчиво и твёрдо: "Эй, Ванька, чёрт тебя дери, Ступай, в конюшне прибери! Ишь, развалился! Пшёл работать, сучья морда!" Петрович, не умыв лица, Бежит и падает с крыльца, Успев отметить неприятную картину - Вокруг него, туда-сюда, Степенно ходят господа И на Петровича глядят, как на скотину. Одна из дамочек брюзжит: "Ах, до чего же груб мужик. Представьте, если власть они получат!" "Вы правы, милая княжна, Им порка добрая нужна!" - Твердит в ответ лейб-гвардии поручик. Петрович утирает пот, Петрович открывает рот, Чтоб выкрикнуть, что думает об этом, Но застревает крик во рту... Он просыпается в поту, А с губ срывается само: "Вся власть Советам!.." ©Андрей Шигин, 2015