Через базарную площадь идёт полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке. За ним шагает рыжий городовой с решетом, доверху наполненным конфискованным крыжовником. Кругом тишина… На площади ни души… Открытые двери лавок и кабаков глядят на свет божий уныло, как голодные пасти; около них нет даже нищих. — Так ты кусаться, окаянная? — слышит вдруг Очумелов. — Ребята, не пущай её! Нынче не велено кусаться! Держи! А… а! Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трёх ногах и оглядываясь, бежит собака...

Городок у нас маленький, миллиона не наберется, каждый друг с другом когда-то виделся и не по разу. Потому всякие истории сами собой проникают повсюду, становясь своего рода народными сказаниями. Сам не видел, друг рассказал, который все это услышал от участника событий. По крайней мере, в услышанное верится, да и персонаж вполне узнаваемый. Итак… За столиком летнего кафе уютно расположился розовощекий, пышущий здоровьем господин приятной наружности. На его лице отразилась гамма чувств от предвкушения завтрака – он заказал чай, а остальное неспешно достал из пакета, принесенного с собой...