Дверь доктору Майорову открыл парень, перепуганный, растерянный. Он потащил его в комнату.  – Скорее, доктор! Она... Медсестра Ниночка спокойно сняла форменную куртку, повесила ее на крючок, поправила волосы у зеркала. Вперёд доктора она никогда не лезла.  – Что тут у вас? – он прошел в комнату. Смена неотложки была ночной. В комнате горел торшер, на широкой кровати на белом белье лежала такая же белая девушка. Ее бледность сразу не понравилась Александру.  – Я говорил ей! Говорил! – возбуждённо тараторил парень, ничего не поясняя...

Вечернее солнце заливало комнату шестнадцатилетней Марии расплавленным золотом, играя бликами на корешках книг и глянцевой поверхности гитары в углу. Андрей сидел в кресле у окна, наблюдая, как дочь, подперев подбородок рукой, смотрела на него с той самой хитрой и одновременно умоляющей улыбкой, которую он так хорошо знал. Эта улыбка всегда означала одно. — Пап, ну расскажи еще раз, — протянула она, и Андрей усмехнулся. — Пожалуйста. Это мой самый любимый рассказ. — Маша, ты слышала его уже, наверное, сто раз, — мягко возразил он, хотя в душе был совсем не против...