Иван Петрович Панихидин побледнел, притушил лампу и начал взволнованным голосом: — Темная, беспросветная мгла висела над землей, когда я, в ночь под Рождество 1883 года, возвращался к себе домой от ныне умершего друга, у которого все мы тогда засиделись на спиритическом сеансе. Переулки, по которым я проходил, почему-то не были освещены, и мне приходилось пробираться почти ощупью. Жил я в Москве, у Успения-на-Могильцах, в доме чиновника Трупова, стало быть, в одной из самых глухих местностей Арбата...

MayMaria, будучи курьером, немало погуляла по Москве в целом и всяческим пречистенским переулкам со страшными названиями, в частности. В юности я одно время подрабатывала курьером в турфирме, офис которой располагался в Глазовском переулке (в в 1960—1993 годах — улица Луначарского). Маленькая фирма, уютный офис в небольшом дореволюционном доходном доме, а вокруг - чудесные переулки между Арбатом и Пречистенкой. Мне там очень нравилось работать, хотя бегать приходилось много. Зато стала прекрасно ориентироваться в городе, бывая в самых разных его районах...