Вечер начинался многообещающе. Александра, или, как её все близкие звали, Шурочка, весь день предвкушала: сегодня они с Игорем наконец-то останутся вдвоём. Дочку, Алёнку, с утра отвезла к своей маме. Сегодня ей хотелось расслабиться, почувствовать себя не только матерью и хозяйкой, но и любимой женщиной. Игорь обещал вернуться пораньше, и Александра поверила, как всегда верила его обещаниям. Она подготовилась: накрутила локоны, хотя давно этого не делала, надела лёгкое, голубое платье, в котором, как всегда говорил Игорь, она выглядит особенно нежно...

Курица лежала слева от сарая. Крылья распластала, большие широкие материнские крылья. Цыплята – под ней.  Раз, два, три... – Милая ты моя! Милая ты моя! – причитала баба Нина, собирая в мокрый фартук, торчащий из-под душегрейки, живых цыплят.  Семеро живёхоньких, один – не жилец, остальные шесть – мертвые, побитые градом. И наседка тоже – мертвая. Как бежала Нина! Как бежала домой в Неверово! Себя не чуяла. Ругала себя, мужа, погоду и даже Серёгу, который именно сегодня велел прийти за зерном. Зерна-то – с гулькин нос, а горе-то какое! А сейчас, собирая цыплят, очень злилась она на Липку...