Он вернулся домой от запаха – сладковатого, приторного, въедливого. Запаха дешевого цветочного одеколона, который врезался в сознание, едва я переступил порог. Это был не мой запах. И уж точно не ее. Маша ненавидела духи, предпочитая им легкий аромат чистого тела и едва уловимые нотки своего шампуня с запахом зеленого яблока. Этот же вонял дешевым баром, чужим потом и чем-то еще, от чего у меня похолодело внутри. Я замер в прихожей, слушая гулкую тишину квартиры. Тишину, которая оказалась громче любого крика...

Не успел Артём Стрельцов, наследник империи отца, знаменитый на весь город мажор и гуляка, как следует протрезветь после вчерашнего гонка по ночному городу, как тяжёлая дубовая дверь кабинета отца захлопнулась за ним. — Хватит, — голос Виктора Сергеевича был спокоен, но в этой тишине звенела сталь. Он сидел за массивным столом, и на его лице не было ни гнева, ни раздражения. Была усталость. — Ты поставил под удар репутацию компании. Из-за твоей «шалости» мне пришлось разбираться с очень неприятными людьми...