‒ Да ты знаешь, кем твоя бабка-то была? ‒ вдруг, ехидно прищурившись, спросила соседка. За окном короткие октябрьские сумерки перетекли в чернильную синеву вечера. На кухне у соседки горела лампа под засиженным мухами пластиковым абажуром, бросала тёплые блики на стол с остатками поминальной трапезы, по-деревенски незатейливой и сытной. В центре стола возвышалась почти опустевшая бутыль с домашним вином из крыжовника. Разговоры, подогретые им, велись поначалу вокруг Юльки, внезапно, из телеграммы, узнавшей о дальней родственнице, оставившей ей наследство...

Деревня наша небольшая. По данным администрации зарегистрировано всего 86 человек. Нет ни школы, ни детсада, ни фельдшерского пункта, даже продуктовый магазинчик маленький и убогий. К тому же, она весьма неоднородна. Симпатичные новые домики и солидные каменные хоромы соседствуют с убогими лачугами и заброшенными домами. Ну, это, как-раз понятно. После распада Союза деревня хирела и старилась. И, скорее всего, она бы окончательно сошла на нет, если бы не местоположение в красивейшем сосновом бору на берегу реки в 50 км от областного центра...