Анна торопилась подписать документы. Казалось бы – зачем? Никто в последние годы не справлялся о старом доме, никто не затеивал наложить на него лапу. Анну это не удивляло. Для практичного человека усадьба ничего не стоила. Более того, затея обустроиться здесь - оказалась бы разорительной. Мало кто из новых хозяев оставил бы дом в прежнем виде, или начал его реставрировать, восстанавливая былую красоту. Дом или перестроили бы – от чердака до подвала, желая «осовременить», или бы вовсе снесли – и тогда пришлось бы тратиться еще на вывоз мусора...

«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...