— Она меня здесь заперла, — сказал мальчик, — никто за мной не пришел… Меня не стало через шесть дней…  — Она заперла меня здесь, — тихонько сказал мальчик, — я кричал, просил прощения, но она не хотела меня выпускать. Я просидел здесь до самого вечера. Мне было холодно, страшно и очень грустно. А потом пришли… Эсэсовцы не проявляли милосердия ни к женщинам, ни к детям. Они… в нее стреляли. А меня никто не искал. Никто не пришёл, не открыл дверь, не принёс мне еды или воды… *** Маша устало вздохнула, прижимая к себе тряпичную куклу...

— Мам, ты что, покрасилась?! — Лиза застыла в дверях, разглядывая мою рыжую гриву. Я прячу глаза, теребя новые волосы. Четыре года не меняла цвет. Четыре года вообще ничего не меняла. — Ну да... Решила попробовать. — Супер! Как раньше! — дочь обнимает меня. — Помнишь, на старых фотках у тебя такие же были? Помню. До него. До того, как стала серой мышью. Смотрю в зеркало в прихожей. Рыжие пряди горят в свете лампы. Чужое лицо. Нет, не чужое — забытое. — Мам, а пап что сказал? — Лиза снимает кроссовки...