Он поцеловал меня в висок, и его губы пахли дорогим коньяком и чужими духами. Это был наш ритуал, наш крошечный, никому не видимый алтарь, у которого мы молились каждый вечер вот уже три года. Я стоял, уткнувшись лбом в холодное стекло панорамного окна, за которым плыл, переливаясь огнями, ночной город, а его руки обнимали меня сзади, прижимая к твердому, знакомому теплу его тела. И этот запах – сладковато-горький, терпкий аромат «Shalimar» от Guerlain, который я ни с чем не спутал бы, потому что выбрал его для нее сам, – врезался в сознание острее, чем любой нож...

— Ты о чём? — О моём наследстве. И не делай вид, что ты не в курсе, что тётя Света всё мне оставила. — В курсе. И что? Это её решение, и меня оно не касается. — Вот и я так думаю, только части наследства я не досчитался. Мать у них была одна, а вот отцы разные. Света родилась в первом браке, а Вера и Таня, с разницей в три года, появились на свет, когда мать вышла замуж во второй раз, спустя девять лет после смерти первого мужа. В детстве девочки нередко ссорились. Особенно раздражало Таню наличие у Светы дедушки по линии отца, который внучку обожал...