Алина стояла у кассы, устало опираясь на тележку. Внутри — детское питание, пачка подгузников, обезболивающее для мигрени (последние три ночи ребенок не спал) и банка дешевого кофе — того самого, что пьет её муж Денис, но вечно ворчит, что «растворимый — это отрава».   — С вас 3 842 рубля, — равнодушно бросила кассирша.   Алина потянулась за картой, но вдруг чья-то рука резко выхватила её прямо у неё из пальцев.   — Хватит.   Она обернулась — Денис. Лицо напряженное, брови сведены. За ним, словно тень, маячила его мать — Людмила Петровна...

Когда Аня впервые перешагнула кованую калитку у особняка на Староволынской, ей показалось, что дом дышит не стенами, а воспоминаниями. На ступенях, стертых каблуками прежних хозяев, пахло старым деревом и полиролью, тяжелые шторы шептали о времени, когда в этих окнах горел свет до утра, а в гостиной звучал рояль. Теперь дом был тих; тишина эта была не богата, а устала. На крыльце ее встретила женщина в кремовом костюме, безупречно причесанная, пахнущая дорогими духами — Лидия Валерьевна, жена Сергея Ивановича Стольникова, человека, чье имя когда‑то писали на первых полосах деловых газет...