Мужик с комедонистым лицом пришел на механическую чистку. Косметолог, увидев комедоны, сильно обрадовалась
Разве я кого-то приглашала?
— Анечка, здравствуй, дорогая! Не ждала? А мы вот, как снег на голову! Анна Петровна замерла на пороге кухни, сжимая в руке влажное полотенце. Запах жареной картошки с луком, такой уютный и домашний всего минуту назад, вдруг показался удушливым и неуместным. В прихожей, внося с собой промозглый ноябрьский ветер и запах сырости, стояла её младшая сестра Марина от второго брака их матери, а за её спиной маячили две фигуры: племянник Дмитрий и его бабушка по отцовской линии, Тамара Игоревна, женщина, которую Анна видела от силы раз пять в жизни и каждый раз жалела об этом...
Ты был уверен, что я никогда не уйду. Ошибся. Я не просто ушла — я унесла с собой всё, что ты считал своим.
Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...