Измены. Конечное пианино 🎹
«Врач дал мне полгода», — заявила я семейке. Они сразу прибежали делить коттедж, не зная, что это был лишь первый шаг в моей забаве
Я сидела в своем любимом кресле, том самом, с потертыми бархатными подлокотниками, в которых навсегда остались отпечатки тысяч вечеров, тысяч чашек чая, тысяч тихих вздохов. Солнечный свет, робкий и пыльный, пробивался сквозь тяжелые портьеры, ложась ромбами на полированный паркет. Он выхватывал из полумрака знакомые силуэты: массивный буфет, доставшийся мне от бабушки, портрет деда в золоченой раме, ту самую вазу, которую мы купили с мужем в самом начале нашего пути, еще будучи бедными студентами...
Вернулась от нотариуса, чтобы сообщить мужу и свекрови, что бабушка завещала мне три квартиры и дачу
Я, довольная, возвращалась от нотариуса, чтобы сообщить мужу и свекрови, что бабушка завещала мне три квартиры и дачу. Но, войдя на порог своего дома, я услышала голоса свекрови и мужа и решила подслушать, да так и застыла в ужасе от услышанного. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Ксения Валерьевна Громова закончила очередной дизайн-макет для клиента. Незнакомый номер. Она нахмурилась, но все же ответила: Добрый день. Это Ксения Валерьевна Громова. Да, слушаю. Меня зовут Ольга Ивановна...