— Только близкие, человек двадцать, не больше, — Лера стояла на моём крыльце в белых кедах и с телефоном, как с жезлом, и уже рисовала в воздухе схемы. — «Зону чилл-аут ставим тут, фотозона у сирени, диджей — ну, колонка погромче, и всё. Праздник спасён!» — Погоди, — я инстинктивно прижала ладонь к перилам, будто это тормоз. — Чей праздник? Чья колонка? И где вообще в этой истории — я? — Надя, не начинай, — сестра скривила губы. — У меня юбилей. Идеальная локация — твоя дача. Ты же сама купила «для душевного»...

— Игорь? Ты можешь говорить? — голос Алины в телефонной трубке дрожал и срывался. Он сразу понял: случилось что-то плохое. Что-то по-настоящему паршивое. Он стоял на строительных лесах, ветер трепал воротник рабочей куртки. Внизу суетились люди в касках, гудел кран, но все эти звуки вдруг отошли на второй план, стали вязкими и далекими. — Алин, что такое? Что с голосом? — спросил он, стараясь, чтобы его собственный голос звучал спокойно и уверенно. Он всегда был для нее опорой. — Я… я на улице, Игорь...