Соленый ветер путался в волосах Марины, пока она, прищурившись, наносила на холст новый мазок. Лазурь смешивалась с индиго, рождая тот самый оттенок моря перед закатом, который невозможно было поймать, но так хотелось удержать. Ей было уже двадцать, но море по-прежнему оставалось ее главной тайной и вдохновением. Анна подошла сзади, бесшумно, как кошка, и положила подбородок ей на плечо. От матери пахло персиками и домом. — Слишком мрачно, — вынесла она вердикт, но в голосе ее звучала не критика, а привычная нежность...

Я так их называю мысленно, такие прекрасные дети, которые не бросают на меня недоуменные взгляды, не перешептываются и не хихикают за спиной. Они легко вовлекаются в игру, охотно, или как минимум, без раздражения слушают, принимают других такими как они есть, не оценивая, не противопоставляя их себе или своей компании. Иногда мы встречаем таких детей, и это как бальзам на мою израненную душу. Они бывают разного возраста, многие младше Млавы, маленькие дети еще не обладают критическим мышлением и просто не замечают особенностей поведения, их увлекает дочкина артистичность и фантазии...