– Дима, ты у себя? – голос полковника Романцова в рации доктору Соболеву сразу не понравился. Он звучал как-то сдавленно, с едва уловимой дрожью в нижних тонах, будто Олег Иванович пытался сдержать не просто волнение, а почти панику. Каждый раз, когда он произносил слова с такими дрожащими интонациями, это означало большие неприятности, и прежде всего – личного плана. Не его, конечно, а начальника госпиталя. Дмитрий знал это по опыту. За время работы здесь, вдали от цивилизации и под постоянным напряжением, научился читать людей по интонациям, как по открытой книге...

В моей работе нет места мистике. Есть только цифры. Есть предел прочности на сжатие, модуль упругости, усталость материала. Есть коррозия арматуры класса А-III, сульфатная агрессия среды и расчетная несущая способность. Бетон не лжет. Металл не притворяется. Они просто стареют, трескаются и однажды, если такие, как я, не сделают свою работу, превращаются в груду строительного мусора, унося с собой пару сотен жизней. Меня зовут Кирилл, и я — некромант от инженерии. Я слушаю, как умирают мосты, и предсказываю, когда их агония станет опасной для живых...