Я стояла на пороге новой квартиры, держа в руках ключи. Сердце бешено колотилось — наконец-то наша. Не его, не их, а наша. Мы с мужем три года копили, отказывая себе во всём, а его мать даже не подозревала, что мы вообще что-то покупаем.   — Ну как тебе? — обнял меня Сергей, улыбаясь.   — Идеально, — прошептала я, глядя на просторную гостиную.   Мы не стали говорить его родне о покупке. Потому что знали — начнётся. Скандалы, требования, «а почему без нас», «а где наша комната». Но я была уверена: пока документы лежат в сейфе, а в договоре только наши подписи — всё в порядке...

Смерть приходит ко мне в виде незавершенной работы. Она оставляет после себя синяки, отеки, предсмертную агонию, застывшую на лицах. А я, Егор, танатопрактик похоронного дома «Тихая Обитель», убираю за ней. Я — реставратор. Я возвращаю людям их лица, стираю с них историю болезни и насилия, дарю им последнее, умиротворенное достоинство. Моя работа — это искусство тишины. Мой холст — холодная, податливая плоть. В ту ночь моим холстом был Михаил Борисович Кравцов. Крупный чиновник, чье сердце не выдержало очередного совещания...