— Галь, ну сколько можно копаться в этих бумажках! — Олег в очередной раз заглядывает в комнату, где жена разбирает коробки после переезда. — Давай уже что-то решай — либо оставляем, либо выбрасываем! — Не могу я так просто выбросить, — Галя виновато пожимает плечами, держа в руках пачку пожелтевших конвертов. — Это же письма... — Чьи письма? — муж садится рядом на пол, заглядывает через плечо. — Не знаю, — честно признаётся она. — Нашла в комоде, который нам тетя Нина оставила. Адрес наш, а имя...

Как пустая бочка с горы, прогрохотала ранней весной по деревне Зацепино новость – к тётке Серафиме приехала дочь. Она освободилась из мест лишения свободы и будет жить здесь. Деревенские судачили, что такая соседка – дело дрянное, что сидела она за убийство мужа. А на волне открытости трансгендерной темы толковали ещё, что и не баба она вовсе, а полумужик. Возраст ее тоже темой был спорной. Кто-то утверждал, что ей слегка за сорок, а кто-то – что под шестьдесят. Если б родилась она тут, в деревне Зацепино, знали б точно...