Я стоял в дверях нашей кухни, всё ещё в рабочей робе, пропитанной запахом стройки, с ланчбоксом в руке. Усталость после долгого дня на объекте давила на плечи, но я замер, услышав смех из комнаты нашей дочери. Голос моей жены, Ларисы, переплетался с заливистым хохотом семнадцатилетней Маши. — Мам, ты такая! — Маша хихикала, в её голосе сквозило восхищение. — Три разных мужика! Как ты вообще справляешься? — Детка, разнообразие — это жизнь, — ответила Лариса с лёгкой насмешкой. — Твой отец — он же как старый диван, удобный, но скучный...

Лидия стояла у зеркала в прихожей, пытаясь замазать тональным кремом темно-фиолетовое пятно под левым глазом. Крем ложился неровно, и синяк все равно просвечивал сквозь косметику. Она знала, что родители заметят. Они всегда замечали все, что касалось их единственной дочери. Но сегодня она надеялась, что им хватит такта промолчать. Звонок в дверь прозвучал ровно в семь вечера. Нина Григорьевна никогда не опаздывала и не приходила раньше времени. Лидия еще раз взглянула на свое отражение, вздохнула и пошла открывать...