— Сиди дома, поняла? Пожалуйста! Гололед, ничего не убрано, да и вирусов сейчас – каждый второй в метро чихает, каждый первый кашляет! Вот у нас уже половина офиса на больничном! — строго инструктировал маму Миша. Он звонил ей каждый вечер, справлялся о здоровье, о продуктах, опять о здоровье. Потом говорили о нем, о том, «когда же наконец ты, Миша, сделаешь своей Ниночке предложение», о даче и о том, что там надо будет весной починить крыльцо… Елена Антоновна слушала сына очень внимательно, различала...

Лампа над гончарным кругом отбрасывала на стены тёплый, живой свет. В этом свете пылинки, вечно висевшие в воздухе её маленькой мастерской, совмещённой с гостиной, казались золотыми искрами. Лена вела влажными пальцами по податливой глине, и под её руками бесформенный ком медленно вытягивался, обретая изящные очертания будущей вазы. Рядом, на старом ковре, который помнил ещё её, Ленкино, детство, возился Мишка. Он строил башню из деревянных кубиков – кривую, шаткую, но упорно тянувшуюся к потолку...