Сеня рядом и Белла пришел. Былое
— Твои племянники поживут у вас все лето, — заявила тёща за ужином. Муж молча встал из-за стола и поставил родню на место
— Мам, ну зачем ты опять столько наготовила? Мы же все равно это не съедим! — Голос жены, Ирины, прозвучал тонко и виновато, перекрывая гул голосов из гостиной. Виктор стоял в прихожей, все еще не сняв пальто, и вдыхал тяжелый, многослойный аромат чужого дома: жареная курица, резкий запах духов свояченицы Алисы и что-то неуловимо-кислое, больничное — вечный спутник тещи, Раисы Андреевны. Он вернулся с завода, где провел двенадцать часов у раскаленной печи, мечтая только об одном: тишина, горячий душ и простой ужин с женой...
— Я своими глазами видела, как ты скормила моему ребёнку арахис! У него же анафилактический шок мог быть! Это вообще понимаешь, или тебе нап
— Анафилаксия. Господи, звучит как название какого-то фильма-катастрофы, — Виктор провёл рукой по волосам, глядя на распечатку из лаборатории так, будто это был приговор. — Ты уверена, что они не ошиблись? Может, пересдать? Ольга молча подвинула к нему по столу заключение педиатра. Три печати, размашистая подпись. Бумага пахла клиникой и безысходностью. На кухонном столе, рядом с сахарницей и вазочкой с печеньем, которое теперь было под запретом, лежала их новая реальность: список аллергенов, распечатанный крупным шрифтом, и оранжево-синяя коробка со шприцем-ручкой...