Всё началось не с крика, не с хлопнувшей двери и не с чужих следов помады на воротнике. Всё началось с тишины. С той особой, густой, звенящей тишины, что вползает в квартиру, когда ты остаешься один, и часы на кухне отсчитывают секунды с таким назойливым упорством, будто каждая из них — это крошечный гвоздь, вбиваемый в крышку твоего гроба. Я сидел в гостиной, уткнувшись в мерцающий экран телевизора, где какие-то люди с натянутыми улыбками пытались продать друг другу счастье в рассрочку, и ждал. Просто ждал...

Ирина вытерла руки о фартук и критически осмотрела стол. Белая скатерть – та самая, которую она прятала в дальнем ящике комода и доставала только по особым случаям. Хрустальные бокалы, доставшиеся от бабушки. Салфетки, сложенные аккуратными треугольниками. Всё выглядело торжественно, почти идеально. Почему же на душе было так тревожно? – Может, всё-таки в ресторан? – в который раз за неделю предложил Олег, заглядывая на кухню. – Забронируем отдельный зал, никакой возни, официанты обслужат... – Десять лет, Олежка, – Ирина повернулась к мужу, прижимая к груди керамическую форму для запекания...