— Ирочка, милая, ты опять одна сидишь? — Людмила заглянула через забор, держа в руках ведро с сорняками. Я подняла глаза от ноутбука. Снова. — Работаю, Люда. — Какая работа, — она вздохнула так, будто я призналась в смертельной болезни. — Одна, без детей. Бедняжка. Жизнь-то проходит мимо. Пятнадцать лет. Ровно столько я слышала эти слова. Я закрыла ноутбук. Цифры на экране — годовая прибыль моего консалтингового агентства — исчезли. Никто в нашем переулке не знал, чем я занимаюсь на самом деле. Говорила просто: фриланс, документы, скучная офисная работа...

Такси пахло бензином и чужой, въевшейся в сиденья усталостью. Водитель пару раз косился в зеркало заднего вида на Катю и на белый конверт в ее руках, но молчал. Мудрый попался, или просто равнодушный. Катя смотрела на мелькающие огни большого города, которые расплывались в грязных потеках на стекле. Она не плакала. Просто внутри все стало очень легким и холодным, как пустой стеклянный сосуд, из которого вылили все содержимое. Маленький Никита, ее сын, спал в автолюльке, которую она с трудом втиснула на заднее сиденье...