— Карта? Какая карта, Женя? — Марина замерла на месте, вцепившись пальцами в сумку. — Ты о чем вообще? — Ну твоя синяя, из конвертика в шкафу. Что ты на меня так смотришь? Мама опять жаловалась, что едва сводит концы с концами, — Женя небрежно пожал плечами, даже не отрываясь от телефона. — Я сказал: «Мам, вот тут деньги, купи себе, что хочешь, не экономь» и отдал ей твою карту. Ты же все равно на нее какие-то копейки откладываешь. Марина почувствовала, как комната начала медленно кружиться. Восемьсот тысяч рублей...

— А почему вы на дачу перестали наведываться? – спросила свекровь как ни в чем не бывало. Лена замерла с телефоном у уха, глядя в пустоту кухонного окна. Вопрос прозвучал так обыденно, будто Тамара Петровна интересовалась погодой или спрашивала, будут ли они к ужину. В ее голосе не было ни капли упрека, ни намека на неловкость. Лишь чистое, незамутненное любопытство, от которого у Лены по спине пробежал холодок. Три месяца. Три месяца они не ступали на ту землю, не дышали тем воздухом, пропитанным хвоей и лицемерием...