Над голой степью распростерлось раскаленное и безжизненное небо. Никто и ничто – ни стайки птиц, ни легкие облачка не нарушали его огнистой неподвижности. Вердер уже около получаса самостоятельно вел «Серафим» на высоте в полмили над землей, на собственном опыте убедившись в правдивости слов Лагенброка, о том что управлять летающим кораблем достаточно просто. Воздушное судно слушалось малейшего движения его пальцев, скользивших по синей глобуле и вся сложность заключалась в необходимости плавно касаться стеклянной поверхности, так, словно гладишь домашнюю кошку...

В мире, где шахматы были тихой заводью для интеллектуалов, Роберт Джеймс Фишер ворвался как пиратский корабль, палящий из всех орудий. Он не играл в шахматы — он ими жил, дышал и стремился превзойти всех, кто делал это лучше него. А лучше него, по крайней мере в начале его пути, это делали в основном представители советской шахматной школы. Для Америки середины XX века, погруженной в атмосферу холодной войны, одинокий гений из Бруклина, бросивший вызов целой системе подготовки, был подарком судьбы...