Дверь в прихожей захлопнулась с таким грохотом, что по спине пробежал холодок - значит, муж опять вернулся не в духе. Люда вздрогнула и сжалась над раковиной, едва не выронив тарелку из рук. Мыльная пена шипела, оседая в слив. - Грёбаные проверки. Уже в каждой щели поковырялись, в каждую дырку свой нос сунули! Сколько можно? - раздался из прихожей голос Дениса. Тон был гневный, с той самой ноткой металла, которая не предвещала мира в семье – муж себя уже накрутил. Он швырнул рюкзак, не глядя, куда тот упадёт, и скинул ботинки, оставив их посреди коридора...

Начало тут Дом, еще недавно бывший для Елены неприступной крепостью и тихим убежищем, за несколько часов превратился в стерильную, гулкую камеру пыток, где самым страшным инструментом было оглушающее, всепроникающее молчание. Каждый предмет в доме — от детских игрушек, небрежно разбросанных по полу, до семейных фотографий на камине — казался немым свидетелем их рухнувшей идиллии. Когда последние тихие шорохи из детской затихли, и Костя с Лизой, утомленные невидимым напряжением дня, наконец уснули,...