— Ром, встреть меня, пожалуйста! Тут так темно! — Арина прижимала телефон к уху, ускоряя шаг. В трубке слышались звуки стрельбы и взрывов. — Да ладно тебе! Десять минут всего! Ты уже дошла бы! — голос мужа звучал раздраженно. — Рома, я серьезно! Тут ни души, фонари половина не горят! — Ари, я сейчас рейд прохожу! Не могу бросить! Тима разозлится! Арина оглянулась. Позади — пустая улица, впереди — такая же. До дома три квартала. — Тима разозлится... — повторила она. — А я, значит, не разозлюсь? — Не драматизируй! Иди быстрее и все! Гудки...

Где-то в конце девятнадцатого века. О проклятье, преследующем род Анфисы, говорили уже в открытую. Тяжёлые роды не прошли для неё даром, долго оправлялась она, долго в себя приходила. А как вышла впервые за ворота, так в деревне и ахнули: тень то шла по улице, а не Анфиса. Всегда цветущая и пышущая здоровьем баба превратилась в исхудавшее измождённое существо с почерневшим лицом. Сколь ни билась Кузьминична, отпаивая Анфиску своими чудодейственными отварами, - всё без толку. Будто мертворожденные дети забрали кусок её жизни, навсегда стерев радость с лица...