Я вышел из Темпл-бара, перешёл Дэйм-стрит и увидел её. Она занималась привычным делом — разрешала себя фотографировать. Делайте, что хотите, думала она. Мне всё равно. Мне все равны. Делайте около меня, что хотите. Со мной вы все равно ничего не сделаете. И люди делали, что хотели. Около неё. А с ней ничего поделать не могли. Она везла свою тележку и смотрела на меня в упор. Или в упор не замечала. И если кто-то пытался приласкать её, и клал руку на грудь, она сохраняла спокойствие. Достоинство было в горделивом равнодушии, во взгляде с поволокой...

Друзья, познакомьтесь, это любимица всея Ирландии - Молли Мэлоун. Или как называет её мой муж - каклз и маслз. Прекрасная баллада конца 19в рассказывает нам о ней буквально следующее: автор песни встретил красотку на улицах Дублина, она торговала с тележки мидиями и моллюсками, как её родители в былые времена, и умерла от лихорадки. Теперь её призрак толкает тележку и орёт на весь Дублин: "Кому каклз и маслз? Живые-живые-О!" На протяжении полутора веков историки пытаются отыскать прототип героини песни, и некоторым это даже удаётся примерно раз в десятилетку, откопав очередные дамские останки...