Холодильник встретил Варю резким светом и пугающей пустотой. Единственный оставшийся кусок курицы сиротливо лежал на большом белом блюде. Утром здесь была целая запечённая птица, и, по прикидкам Вари, её должно было хватить минимум на два ужина — один сегодня, один завтра. Но, видимо, её расчёты снова не выдержали столкновения с реальностью. — Тим, будешь последний кусок? — спросила она, обернувшись к нему. Её голос был ровным, но внутри что-то щёлкнуло — это уже не первый раз. Он сидел за столом, опустив голову...

Утро в этой квартире начиналось не с будильника, не с лёгкого солнечного света и не с запаха кофе. Оно начиналось с тишины — вязкой, утомлённой, густой, как сажа. Лена проснулась ещё до рассвета. В комнате было прохладно. Она медленно скинула с себя одеяло, стараясь не разбудить мужа. Каждый звук, даже скрип кровати, казался ей взрывом в этой тишине. Она прокралась на кухню. Пол слегка скрипел под босыми ногами. Лену это раздражало: каждый скрип, каждый щелчок чайника мог разбудить Павла. А он, проснувшись не вовремя, становился раздражённым, злым, тяжёлым...