Белый лифт медленно опускался на первый этаж. Я пришёл на работу заранее, поэтому не торопился. Наконец дверцы открылись, и я шагнул в кабину к своему изображению в чёрном костюме, белой рубашке и синем галстуке, смотрящему на меня из зеркала. Кнопка четвёртого этажа ярко вспыхнула, когда я нажал на неё. И лифт, известив меня о движении приятным женским голосом, отправился вверх. Но, по ощущениям, вертикальный транспорт двигался чересчур долго и вместо четвёртого этажа отвёз меня на девятый. Двери кабины раскрылись, и ко мне вошла интересная девушка...

Ночь была не просто холодной. Она была выкована из синего льда . Мороз, сковавший тайгу, трещал по бревнам избы, просачиваясь сквозь щели инеистыми пальцами. В сенях, где ютились козы Агафьи, стоял воздух, от которого стыла кровь. И именно в эту адскую стужу старая коза Машка забилась в темном углу, замычав тихо и жалобно. Агафья, чуткая к каждому шороху в своем маленьком царстве, проснулась от этого звука. Не от стука – от тишины, нарушенной страданием. Она накинула тулуп поверх ватника, схватила коптящую лучину и вышла в сени...