Ну вот, полюбуйтесь, раззява наша пожаловала. — Раздался ехидный голос Валентины Аркадьевны, хозяйки юбилея и хозяйки квартиры. Все гости за столом моментально притихли, а Яна, высокая, худощавая, с таким выражением лица, словно она всю жизнь проработала на таможне и уже с утра поймала пять контрабандистов, вошла в гостиную. На ней было скромное платье, явно непраздничное, и полное равнодушие к происходящему. Она не опоздала. Она просто пришла в тот момент, когда захотела. — Ну, конечно, раззява, — спокойно, но громко, чтобы все услышали, сказала она...

Телефон задрожал на подоконнике, как нервная птичка, и я на автомате ткнула зелёную кнопку, даже не глядя: мама всегда звонит рано — ей нельзя, чтобы мысль полежала хотя бы пять минут. — Лера опять на Егора жалуется, — начала она без приветствия и тут же зашмыгала. — Зарабатывает он гроши, Валерии очень тяжело. Я всю ночь не спала, представляешь? Пришла, наплакалась, а я… я вся на нервах. — Мам, — я потёрла переносицу, — ты же знаешь, никто её в этот брак на верёвке не тащил и детей ей не рожал...