Тактика противников большевиков никогда не была «общей», скоординированной. Региональная же «стратегия» часто вертелась вокруг интересов той или иной социальной/национальной группы. Хорошо это видно на примере разнообразных казачьих войск: родные станицы отобьем, но дальше — калачом не заманишь. П. Н. Краснов пытался сформировать «общероссийские» части монархической направленности при помощи немцев, но потерпел неудачу. Дальневосточные атаманы — Г. М. Семенов и И. П. Калмыков — не отправили свои части на фронт в период «Весеннего наступления» А. В. Колчака. Кубанские казаки в составе Добровольческой армии требовали освобождения своих станиц, это стало одним из факторов решения А. И. Деникина начать Второй Кубанский поход (тогда как Краснов пошел в противоположном направлении). Но так себя вели не только казаки: ижевцы и воткинцы, отбив «родные заводы», в решающий момент Гражданской... разошлись по домам. Похожим образом себя вели саратовские крестьяне на юге. Про чехословаков и говорить не стоит. Большевики же имели возможность «перекидывать» части с, скажем, Восточного фронта на Южный (большая часть лучших дивизий РККА успела повоевать на разных фронтах). Их возможности в плане переброски войск и выбора направления удара были выше. Белые же даже в пределах одного фронта не могли, скажем, отправить донских казаков на помощь к Колчаку или забайкальских — под Казань. Это вызывало и проблемы с мотивацией (поход казаков К. К. Мамантова превратился в «охоту за трофеями»).