Ангелина, или просто Лина, как звал ее покойный муж, стояла над его гробом и чувствовала странную смесь сокрушительной тоски и неуместного желания съязвить. Егор бы оценил. Он всю жизнь был невыносимым шутником, человеком, который мог превратить поход за хлебом в шпионский триллер, а родительское собрание – в стендап-шоу. Его внезапный уход от сердечного приступа в 45 лет казался самой злой и несмешной шуткой во вселенной. Прощальный зал был набит людьми под завязку. Здесь была его мама, Тамара...

Максим Соловьёв резко встал из-за стола, его голос прозвучал холодно и требовательно в тишине судебного зала: — Настаиваю на полном лишении её материнских прав! Моя супруга совершенно не способна заботиться о ребёнке. Работа для неё — единственное, что имеет значение. Кроме того, в интересах нашего сына и в соответствии с подписанным брачным договором прошу оставить всё имущество за мной. Судья Елена Сергеевна удивлённо подалась вперёд в своём кресле. — Довольно необычные требования. Хотелось бы понять их основания...