Если подходить к «Домику в Коломне» сугубо механистически, то есть для её анализа сначала начертить чертёж, и потом уже его «читать», как инженеры читают чертежи машин, согласиться с логикой Брюсова про «род шутливой романтической поэмы, который, в те годы, имел особенный успех в Англии и во Франции», ничто не мешает. Хотя, на мой взгляд, пушкинская «повесть, писанная октавами», совсем не о том. Она служит цели разрушить непроходимые границы между «большой» литературой и прозаической реальностью...

Есть странное ощущение, которое иногда приходит внезапно. Встречаешь человека – и будто внутри что-то щёлкает: то ли дежавю, то ли смутная память, что где-то вы уже сталкивались. И даже если это просто сосед в очереди или случайный попутчик в поезде, всё равно кажется, что это звено в какой-то большой, незримой цепочке. Многие философы говорили о том, что случайностей не существует. Встречи – это как страницы книги: на одних можно задержаться, перечитывая их вновь и вновь, а другие пролистываются быстро, но без них сюжет был бы неполным...