Нападки на музыканта Шамана вполне объяснимы. От Шамана бежавших из страны, те самых чертей, от которых нашу родину избавил благословенный февраль двадцать второго, хорошо потряхивает. Нельзя не заметить, как Шаман лихо, без чиновничьих денег, верой и талантом вернул России ее подлинный голос, объединил вокруг себя простых русских мужиков и баб, нуждающиеся последние тридцать лет в обычных ласковых слова. Мы - родные, казалось бы, банальность, но чаще нужно говорить друг другу «я тебя люблю». Бежавшие из России навеки лишились любви. В их крови нет цвета родины, в их крови течет злоба и ненависть, черная жижа вперемешку с желчью, в которой они в конце земного пути (он скоро для них настанет) захлебнутся. Их, удравших из России, бросивших Отечество, предавших Родину, распирает громадное чувство зависти к нашему благополучию. Покинув страну, иллюзорно представляли, они - лучшие, мы будем страдать по ним, а вышло с точностью наоборот. Песни Шамана - культурный код России, наша история, в сущности, песни Шамана — это мы, спаянные любовью друг к другу и своей стране, своему прошлому, которое пытаются отобрать и переписать, и настоящему, которое рвутся уничтожить. Не выйдет, мы выстоим. Встанем и песню затянем.

Знаменитая немецкая «Легенда об ударе ножом в спину» (Dolchstoßlegende) практически сразу охватила сознание немалой части фронтовиков. С годами популярность это идеи о «предательстве» лишь нарастала, породив множество правоконсервативных и праворадикальных движений (а не только национал-социалистов). И некоторые объективные причины, усилившие в глазах части немецкого общества реалистичность данной «теории заговора», вообще-то, были. Да, у Германии к 1918 году шансов не было: сдались почти все союзники, людские и промышленные ресурсы исчерпаны, блокада привела к голоду. А у Антанты — новый союзник в лице США. Но ведь германская армия так и не была разбита на поле боя, более того — она стояла на «вражеской», захваченной территории! Многие немецкие офицеры считали, что борьбу еще можно продолжать. Позднее с ними согласились некоторые военачальники из лагеря Антанты (например, британский генерал и историк Фредерик Морис), указывая на невозможность быстрой оккупации Германии. В итоге «фронтовики» стали обвинять в поражении не себя, а «тыловые элементы» — революционеров, либералов, евреев, капиталистов, коммунистов, социал-демократов и так далее. Они пошли в «фрайкоры», позднее — в правые организации, которые казались им единственными защитниками интересов «преданных фронтовиков». Фотографии: фрайкор в 1919 — 1920 гг.