В час ночи, зимней, деревенской, до кабинета доносится из дальних комнат жалобный детский плач. Дом, усадьба, село — всё давно спит. Не спит только Хрущёв. Он сидит читает, порою останавливает усталые глаза на огнях свечей: — Как всё прекрасно! Даже этот голубой стеарин! Огни, их золотисто-блестящие острия с прозрачными ярко-синими основаниями, слегка дрожат, — и слепит глянцевитый лист большой французской книги. Хрущёв подносит к свече руку, — становятся прозрачными пальцы, розовеют края ладони...