Рассказ Майка Гелприна Старик Первухин склеил ласты в субботу, в три пополудни, аккурат под занавес футбольного матча. То ли победную плюху забили наши, то ли, напротив, им — мне в таких вещах разбираться не подобает. Так или иначе, когда телевизор завопил благим матом «Го-о-о-о-о-о-ол!», старикан схватился за сердце, а едва вопль стих, испустил дух. — Нак’гылся, — прокомментировал случившееся Наум Моисеевич Шапиро. — Инфа’гкт, до’гогуша, это тебе не х’ген собачачий. Возражать никто не стал. Диагнозы бывший врач-вредитель ставил безошибочно, в особенности фатальные...

Едва ли найдётся время года пленительнее поздней осени, когда всё в природе словно вымирает. И однако, яркими вспышками цвета блистают опавшие листья, и вообще признаки жизни контрастно выявляются на горестном фоне увядания в природе. Рано темнеет, и в глухие ноябрьские сумерки кое-где теплятся далёкие огни. Едва ли в такое понурое время найдётся нечто более желанное, более уместное, нежели поездка в Переделкино. Мы все в этой жизни спешим по делам, потому что у нас над головой буквально висит немой окрик «А кто будет за квартиру платить? Пушкин что ли?»...