Покинув зону сверкающих арок, они вышли на открытую платформу, где их ждал аэрокар — угловатая машина с матовым корпусом, больше напоминавшая грузовой модуль, чем пассажирский транспорт. Двери распахнулись, и Этий жестом пригласил их войти. Эмерик взглянул в мутный иллюминатор. С высоты верхний город казался россыпью хрустальных сфер, парящих в облаках. Орбитальные рефлекторы заливали их мерцающим светом, превращая кварталы в сияющие мозаики. Но чем ниже опускался аэрокар, тем мрачнее становился пейзаж. Золочёные купола сменились сплетением металлических конструкций, покрытых коррозией. — Как вам такая красота, а? — усмехнулся Этий, ловя его взгляд. — Такое вы наверняка не привыкли видеть. Эмерик прикусил язык, стараясь сдержать едкое замечание о том, что видел места и похуже. Вместо этого он окинул взглядом остальных. Эстер молчала, её пальцы были сплетены в замок на коленях.Айзек, казалось, впитывал каждую деталь, прокручивая в голове варианты развития событий. Аэрокар резко дёрнулся, приземляясь на одну из платформ. Стёкла покрылись кислотными разводами, а сквозь щели в полу пробился едкий дым. — Добро пожаловать в настоящую жизнь, — прошипел Этий, распахивая дверь. Вместо мелодичного гула рефлекторов их встретил рёв работающих механизмов.

Они вошли в зал, где барокко сливалось с технологиями: сводчатые потолки с голографическими ангелами, величественные колонны скрывающие в своих капителях излучатели климат-контроля, а арки, с виртуальными гобеленами, вели к прозрачному куполу, открывавшему вид на кислотные облака Венеры. Ирония не ускользала от Эмерика: место называлось «Кислотные облака», словно насмехаясь над пейзажем за стеклом. Проектировщики намеренно смешали старину с технологиями — словно хотели доказать, что даже в далёком будущем человечество тоскует по позолоте прошлого. Колония на Венере висела в облачном слое в 50 км от поверхности, разорванная на два мира. Внизу, у кромки кислотного ада, цеплялись за жизнь ржавые платформы работников — скрипящие, проржавевшие конструкции, собранные из обломков устаревших кораблей и бракованных панелей, которые на верху сочли мусором. Их обитатели, день за днём трудились на благо парящего города, пока корпоративные надсмотрщики отсчитывали минуты их смен. За эту каторгу они получали лишь малую плату и крохи энергии для шатких щитов, едва сдерживающих ядовитые испарения. А наверху, в золочёных куполах из сплавов, недоступных для простых смертных, богачи пировала под светом орбитальных рефлекторов. Их города, словно драгоценные жемчужины, парили над вечной бурей, защищённые квантовыми барьерами и саморегенерирующимися материалами. «Дорогостоящий проект окупился» — так писали в рекламных голограммах, скрывая, что его основой стали контракты с нищими. Бегущие с перенаселенной Земли, они не понимали, даже воздух здесь станет товаром: пока наверху наслаждались синтетической свежестью внизу дышали переработанным ядом, пропущенным через дешёвые очистители. Эмерик окинул зал взглядом, чувствуя диссонанс. Он привык к холодному металлу кораблей и пустоте космоса. Здесь же всё было искусственным — блеск фресок, улыбки гостей, словно кто-то вычислил идеальную формулу «роскоши».