Слава громкая, а жизнь — тише. Слава — это афиша на каждом киоске и шёпот в очереди: «Смотри, это же та, из “Москвы…”». Жизнь — это закрытая дверь, кружка ромашкового чая и собачий нос, уткнувшийся в ладонь. Когда-то я думала, что буду жить в кадре всегда. Но одна случайность выбила лестницу из-под ног — и я впервые осталась наедине с собой. Пришлось заново учиться простым вещам: ходить без оглядки, принимать тишину, отпускать обиды, благодарить за любовь. И — самое трудное — не оправдываться. ...

– Только бы он выжил, только бы он выжил, – шептала Настя, взволнованно глядя из окна предродовой палаты. Она обращалась к высшим силам с одной, самой важной просьбой: чтобы её ребёнок остался жив. Это был её четвертый поход в родильное отделение. Предыдущие попытки принесли много боли. Третьего сына она успела наречь именем Иван – даже вызывали священника. Малыша Настя похоронила в маленькой могилке с крестиком и каждую субботу приходила, чтобы поплакать о своём не выжившем сыне. После родов Насте приходилось терпеть физическую боль...