Сугробы у подъезда свекрови были утоптаны в камень — не пройти, не проскользить. Я, держа Лизу за рукав, поднималась по обледенелым ступеням и ругала себя, что взяла лёгкие сапоги. В руках — пакет с печеньем, пирогом и большой коробкой конфет. Коробку я выбирала долго: чтобы без орехов (у Сони аллергия), чтобы вежливо и поровну — детям на радость. На крышке золотились тридцать маленьких ячеек, я их пересчитала несколько раз, как будто от этого зависело что-то важное. Дверь открыла Галина Петровна — щёки румяные, на фартуке мука, глаза внимательные...

Лена всегда знала, что у нее нет родителей. Ее не пугал этот факт — он был как родимое пятно: с рождения, навсегда, и нет смысла переживать о том, что не изменить. Мама и папа погибли в аварии, когда ей не исполнилось и месяца. Их автомобиль занесло на скользкой трассе по пути из роддома — они только-только везли ее домой. Не справившись с управлением, отец врезался в фуру. Он умер на месте. Мать — через несколько часов в больнице. Лена чудом осталась жива: маленький сверток в автолюльке, пристегнутый и закрытый пледом, словно сама судьба решила сохранить ей жизнь, вычеркнув все остальное...