Тихий вечер в нашей квартире был такой же редкий гость, как и порядочные люди в гостях у свекрови. Он тонул в гуле телевизора, доносящемся из-за двери ее комнаты, и в назойливом стуке моих собственных мыслей. Я мыла посуду после ужина, глядя в окно на темнеющее небо. За спиной, на кухонном полу, наш четырехлетний Сережа увлеченно возил машинку, щедро разливая вокруг себя воображаемый бензин и издавая урчащие звуки моторов. Из-за двери послышался шаркающий шаг. Я внутренне сжалась. Этот звук я научилась распознавать без ошибок — как солдат узнает свист пули...

Когда я вошёл в кабинет, в воздухе стоял слабый запах уксуса и плесени. Стены архива не просто хранили дела — они пропускали их через себя, как затхлая кожа старика, который всё видел и обо всём молчал. Свет из единственного окна падал на стол, где уже лежала тонкая папка, аккуратно перевязанная бечёвкой, как будто кто-то до меня бережно поднёс её из прошлого. — Ты хотел правду, Руслан? — раздался голос из-за спины. Я знал его с юности. Верещагин. Когда-то он вытаскивал меня из переделок, а потом стал тем, кто звонил, когда оставались только мёртвые тела и мёртвые версии событий...