«Абсолютная история. От мифологии к единому научному мировоззрению» Игорь Бондарев Тема единого научного мировоззрения естественно обнаруживает себя в ходе исторического развития человечества. Но уже Древние начинали мифологию словами о сотворении Мира едиными со смыслом предстоящего научного единого мировоззрения. В данной работе рассматривается Путь развития Истории на примере развития сюжета древнегреческой мифологии. Предлагается модель единого мировоззрения и методика философского обоснования. Говорится о месте (школе) научной разработки тригнозиса. Предназначено читателю, ищущему актуальное мировоззрение. Это и многое другое вы найдете в книге Абсолютная история. От мифологии к единому научному мировоззрению (Игорь Бондарев). Напишите свою рецензию о книге Игорь Бондарев «Абсолютная история. От мифологии к единому научному мировоззрению» https://izbe.ru/book/396842-absolyutnaya-istoriya-ot-mifologii-k-edinomu-nauchnomu-mirovozzreniyu-igor-bondarev/

Юрий Бондарев родился 100 лет назад: · Великое русское искусство всегда начиналось с понимания неразрывности земли, неба и человека. Самый древний миф, имеющий отношение к литературному творчеству, был мифом о взаимной любви земли, неба и человека. Может быть, поэтому Земля на всех языках мира – понятие женского рода, рода воспроизведения. · Если все искусство возникло из конфликта Добра и Зла, то современное искусство идет несколько дальше, касаясь уже нового конфликта – Плоти и Духа. Человек не должен находиться в конфликте с природой, ибо противоестественно находиться в конфликте с матерью, как бы ни была она с тобой строга. · При большом усердии можно «повторить» чужой слог, научиться строить фразу, внешне схожую с фразой Чехова, или Толстого, или Шолохова, можно, разумеется, заучить особенности их стиля, и, наконец, нетрудно, мягко выражаясь, использовать и не свою мысль. Однако невозможно занять чужую душу, вроде бы неуловимое, но чрезвычайно важное качество, что в конце концов делает писателя писателем. · Всегда есть причина и повод, которые вызывали к жизни художественное произведение. Писатель должен весь мир пропускать через себя, жить всеми его тревогами и радостями. Только так явится ощущение этого главного что. · Писатель, чтобы стать писателем, должен научить себя видеть все. И лица людей, и блеск лунного света в колее, и звездное небо в сентябре, и падающий свет фонарей, и заштопанный чулок на ноге молодой женщины – видеть все, на что другой не всегда обратит внимание. И говор, крики толпы, и шорох осеннего дождя по крыше сарая, и гул весеннего ветра в вершинах сосен, и стон боли в больничной палате – слышать то, что являет жизнь. По причине многих разочарований писатель может стать мизантропом, но вместе с тем он должен быть нрава общительного. · Роман есть история души и картина нравов народной жизни, которая стоит на радости и страдании, но где всегда присутствуют три черты: трудолюбие, любовь к Родине, талантливость. · Великой литературе не подобает петь, а подобает анализировать, исследовать, познавать общественное, индивидуальное, национальное, нравственное, здоровое и больное. И что бы ни было, остаются первородные и наисовременнейшие проблемы: смысл жизни и смысл смерти. И остаются вечные человеческие истины: добро, любовь, совесть. Замечу, что социальное слово «совесть» произошло от слова «весть» (весть чувству и разуму от некой абсолютной справедливости, призывающей к пониманию и соучастию: со-весть). Именно она, совесть, – праматерь литературы. Самый совестливый роман нашей эпохи, написанный с позиции истины, – это «Тихий Дон». · Можно ли все-таки научить человека писать? Я думаю, что можно научить любить и понимать философию, но нельзя научить философии, поэтому можно способного к имитации человека научить и писать, но нельзя научить творить. Творить – значит, выразив себя, создать живой (а не мертвый) стиль, способный проявить «я» художника. · Литература, в конце концов, не только выявленные поступки человека в острейших коллизиях, но и познание прекрасного, мимо которого человек в суете проходит ежедневно, не замечая его.