…а мы предлагаем вам почитать на русском языке предисловие Ломоносова к «Экспериментальной вольфианской физике» Л.Ф. Тюммига, переведенной им с латинского языка в 1746 г. Эта «переведенная книжица» стала первым учебником физики на русском языке. Нам же здесь как философам интересен взгляд Ломоносова на античную философию и науку, а также его, в целом, критический и антисхоластический настрой. Ломоносов мыслит как представитель Просвещения: люди живут в предрассудках и лишь некоторым из них удаётся вырваться за их пределы. Однако их освобождение еще неполно, о последнем можно говорить лишь в эпоху Ломоносова, когда стремительно развитие наук развенчивает последних идолов. Мы живем в такое время, в которое науки, …возрастают и к совершенству приходят… Сии наставляющие нас к благополучию предводительницы, а особливо философия, не меньше от слепого прилепления ко мнениям славного человека, нежели от тогдашних неспокойств претерпели. Все, которые в оной упражнялись, одному Аристотелю последовали и его мнения за неложные почитали. Я не презираю сего славного и в свое время отменитого от других философа, но тем не без сожаления удивляюсь, которые про смертного человека думали, будто бы он в своих мнениях не имел никакого прегрешения, что было главным препятствием к приращению философии и прочих наук, которые от ней много зависят… Славный и первый из новых философов Картезий осмелился Аристотелеву философию опровергнуть и учить по своему мнению и вымыслу. Мы…особливо за то благодарны, что тем ученых людей ободрил против Аристотеля, против себя самого и против прочих философов в правде спорить, и тем самым открыл дорогу  к вольному философствованию и к вящему наук приращению. На сие взирая, коль много новых избретений…показали и полезных книг сочинили. Лейбниц, Кларк, Лок, премудрые рода человеческого учители, предложением правил, рассуждение и нравы управляющих, Платона и Сократа превысили. …коль великое приращение в астрономии неусыпными наблюдениями и глубокомысленными рассуждениями Кеплер, Галилей, Гугений, де ла Гир и великий Невтон в краткое время учинили: ибо толь далече познание небесных тел открыли, что ежели бы ныне Иппарх и Птоломей читали их книги, то бы они тое же небо в них едва узнали, на которое в жизнь свою толь часто сматривали. Пифагор за изобретение одного геометрического правила Зевесу принес на жертву сто волов. Но ежели бы за найденные в нынешние времена от остроумных математиков  правила по суеверной его ревности поступать, то едва бы в целом свете столько рогатого скота сыскалось. (Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т.1. М.; Л., 1950. С.423-425)